[Назад к списку]
К альбому Live...
N.C.: После выпуска альбома Stille, вы довольно много времени провели в пути. Каким было это турне, расскажите нам об этом побольше. Какой концерт оказался более запоминающимся? Много ли обычно публики посещает ваши концерты?
Анне: Последнее турне было абсолютно сокрушительным, все удалось лучше, чем мы надеялись. У нас действительно была хорошая комбинация групп, ведь в дороге мы были с Darkseed, Secret Discovery и The Gallery. Кроме этого, мы посетили новые места, где прежде еще не играли - такие, как Прага и Париж. Оба города великолепны, и хотя в Праге народу было не очень много, все равно там было весело выступать. Мы всегда любим совершать долгие турне, поскольку возникает чувство, что ты находишься в каком-то совершенно другом мире и у тебя есть шанс забыть нормальную ежедневную жизнь в это время и ты просто наслаждаешься, играя музыку. Самый замечательный концерт в этом турне, на мой взгляд, был проведен совместно со всеми поддерживающими группами в Карлсруе. Нам действительно понравилось играть с другими группами и мы подружились со многими музыкантами, а на этом выступлении мы все были как одна большая семья, веселясь вместе. Во время исполнения последних песен Лакримозы другие музыканты поднимались на сцену и присоединялись к исполнению песен (ну, настолько, насколько они знали песни), это было совершенно безумно и незабываемо. В этом турне у нас было примерно по 500 человек на каждом концерте. Число зрителей сильно варьировалось, но, по большей части, число пришедших посмотреть нас, было действительно приличным.
N.C.: Hall of Sermon выпустил ваш концертный альбом. Почему вы решили выпустить концертник, а не, к примеру, Best Of? Ведь у вас до сих пор нет сборника лучших вещей. И как бы вы сравнили концертные выступления и игру в студии?
Анне: Выпуск концертного альбома был по большей части ответом на многочисленные просьбы фанов, которым очень хотелось увидеть концертник. Многие люди слышали, что наше концертное звучание очень сильно отличается от студийного. А поскольку мы не слишком часто выступаем, слишком малое число наших фанов имеет шанс услышать нас живьем. И поэтому мы захотели сделать подарок фанам, поняв, что необходимость в концертном альбоме так велика. Мы лично тоже хотели выпустить концертный альбом, ибо мы любим то чувство, которое рождается на сцене и любим концертные версии наших песен. Иногда песни приобретают для нас иной смысл, проходя через аудиторию. Мы действительно напряженно проживаем их на сцене и, если аудитория также не пассивна, то концерты могут превратиться в нечто совершенно уникальное, что вы также можете услышать на концертном альбоме. Эти моменты, когда проявляются эмоции, пока звучит музыка, могут развиваться и в дальнейшем. Живые выступления для нас более интенсивны и креативны, чем игра в студии, где необходимо концентрироваться на исполнении 100-процентно правильном, и где, в то же время, необходимо вкладывать эмоции в игру. А на живых выступлениях можно быть собой и представить глубочайшие чувства, которые испытываешь лично от музыки, пока ее играешь. Особенно это касается некоторых песен, наиболее близких нам. И, поскольку мы всегда рассказываем о наших личных жизнях, порой невыносимо петь эти песни из-за эмоций, которые они пробуждают в нас.
N.C.: Лично для меня Stille стал большим сюрпризом, оказавшись настолько оркестровым и классическим. Вы работали совместно с оркестром и хорами. Как вам удается разрешить эту ситуацию на концертных выступлениях? Вы же не можете взять на сцену оркестр... Или?
Анне: Мы хотим, чтобы наши песни звучали живьем как можно лучше. Мы заново аранжировали их, чтобы можно было исполнить их на концерте. Например, в некоторых случаях, мы сокращаем длинные инструментальные части или заменяем оркестровые инструменты на гитару, или некоторые части изменяем навовсе. Чтобы получить то же насыщенное звучание и на концерте, мы используем фонограмму в тех песнях, которые нам не хотелось бы сильно менять - таких, как Schakal и Stolzes Herz, например. Большинство концертных помещений просто не расчитано на то, чтобы разместить там целый оркестр. Так что, такое решение ситуации представляется менее стрессовым выбором.
N.C.: Поговорим больше о звукозаписывающем процессе. Можете ли вы описать, как он проходит? Люди, которые не входят в вашу группу, только лишь следуют вашим идеям или, может быть, также и привносят что-то новое? И дорого ли это было, привлечь столько людей?
Анне: Звукозаписывающий процесс всегда проходит в определенном порядке. Сначала мы приходим в студию с диском, где сохранены законченные композиции, затем мы проверяем, чтобы всё оставалось в том же состоянии, когда сохраняем информацию на компьютере, который стоит в студии. И только затем мы приглашаем музыкантов в студию. Музыканты на 90% играют то, что мы уже сочинили, но поскольку мы сами, к примеру, не играем на гитаре, то они иногда привносят свои идеи или играют тем образом, который несколько удобнее для исполнителя. Но ни одному музыканту не бывает с нами легко, мы очень критичны. Тем не менее, мы всегда открыты идеям музыкантов, и если эти идеи хороши, мы используем их. Например, наш барабанщик АС очень талантлив и порой привносит забавные вещи в свою игру.
Мы не хотели бы обсуждать затраты на студию, ибо это не тема для разговора. Конечно, запись насыщенных оркестровых и хоровых партий недешева. Но когда мы представляем, как должна звучать музыка, мы хотим достичь желаемого, а не восклицать сначала: "О, как это дорого!" Ради музыки мы готовы пожертвовать многим, если в результате получится хорошо звучащий альбом, который мы сможем без проблем слушать многие годы спустя.
N.C.: Является ли Stille для вас самым лучшим альбомом, как говорят сейчас многие критики? Можете ли вы назвать его вершиной вашего творчества и естественным продуктом прогресса?
Анне: Конечно, с технической, а, может, и с музыкальной точки зрения, это - лучший альбом. И на данный момент Stille - наиболее близкий нашим сердцам альбом, ибо это последний студийный альбом. Но время от времени наши излюбленные альбомы меняются. На данный момент, мой любимый альбом - наш новый Live, поскольку он оживляет снова в моей памяти все те замечательные моменты с концертных выступлений. Мы всегда стараемся сделать самое лучшее, что есть в наших силах, чтобы создать лучшую музыку, и Stille - лучший альбом, на который мы сейчас способны.
N.C.: Многие говорят также, что Stille стилистически и в стихах - возврат к вашим ранним произведениям. Как бы вы прокомментировали это? Что послужило причиной возврата к вашим корням?
Анне: Мы проходим через временные циклы, которые часто повторяются. Когда мы работали над материалом к Stille, мы испытывали чувства, очень близкие к тем, которые переживал Тило, работая над альбомом Einsamkeit: отчаяние, тоску, но также и надежду увидеть свет в конце туннеля. Эти чувства можно сравнить с чувствами альбомов Einsamkeit или Angst. Полагаю, эти корни настолько сильны, что и в будущем они также будут проявляться.
N.C.: Так получилось, что Stille - концептуальный альбом. Можете ли вы описать его стихотворную концепцию? Означает ли она продолжение альбома Inferno? Уже в названиях - Stille (Безмолвие) и Inferno (Преисподняя) - содержится различное настроение...
Анне: В действительности наши альбомы всегда продолжаются - последняя песня предыдущего альбома соединена с первой песней нового альбома. Также обстоит и с Inferno и Stille. Нам не нравится анализировать стихи, ибо гораздо интереснее услышать, что находят в стихах сами слушатели. Мы уже слышали, как некоторые из стихотворений помогали людям в ситуациях, которые выглядели невыносимыми. И слышать это - много значит для нас! Основная идея, которая, возможно, сконцентрирована в стихах, это - следовать за своими мечтами и, если ты упал, то найти силы, чтобы встать и продолжить движение даже со дна.
N.C.: Влияние классической музыки на ваше творчество очевидно. Часто ли вы слушаете классику и кто ваш самый любимый композитор?
Анне: Да, это верно, мы довольно часто слушаем классическую музыку. Как, вероятно, это теперь всем известно, наш любимый композитор - Моцарт. Кроме него, мы любим слушать Баха, Грига, Вивальди и вообще музыку этого периода. Также мы много слушаем оперы и мьюзиклы - такие как "Призрак Оперы" и "Кошки", и тому подобную музыку.
N.C.: Симфоническая музыка все чаще и чаще переплетается с современной (особенно, тяжелой музыкой). Какие альбомы, где это чувствуется, впечатляют вас больше всего?
Анне: Действительно в наши дни существует огромное количество групп, которые сочетают классическое звучание и тяжелый саунд. Некоторые лучше, некоторые хуже. В действительности, у меня нет любимой группы, которая бы действительно здорово бы делала оркестровые партии. Но мне нравится такая смесь классики и жесткости тогда, когда классические аранжировки поддерживают песню и, если окончательный результат прозрачен, то это удовольстие - слушать подобные песни. Например, мне нравится то, что делает Rage.
N.C.: Сегодня Лакримоза, похоже, сочетает элементы различных музыкальных миров, будь то металл, готика или симфоническая музыка. К какой сцене вы причисляете себя больше всего? Знаю, сложно ограничивать себя какими-то рамками, но всегда есть конкретная аудитория, которой более или менее посвящаются произведения. Теперь, когда у вас есть успехи даже в мейнстрим-чартах, уделяете ли вы еще внимание и андеграундной сцене?
Анне: Что? Мы пользуемся успехом на мейнстрим-сцене? А я-то и не знала! Нет, если честно, до этого мы еще не дошли. Мы все еще очень маленькая андеграундная группа со скромными мыслями и реалистичными планами на будущее. Нашей целью не является стать группой номер один в мире. Мы любим заниматься нашей музыкой. И мы действительно счастливы достичь определенного уровня, как в нашем концертном альбоме на данный момент. В этом альбоме мы можем открыть двери к той ограниченной категории, думая о людях, которые раньше, возможно, ничего не находили в нашей музыке, а теперь ею заинтересовались, прослушав концертные версии песен. Мы также очень счастливы от того, что смогли затронуть множество слушателей металлической сцены. Мы действительно любим, когда на наших концертах металлисты ведут себя так, как чувствуют, подпевая, танцуя и хлопая в ладоши. Иногда готы излишне застенчивы и полны предрассудков (ничего против готов, мы же тоже часть этого движения), поэтому они не осмеливаются вести себя на концертах так, как им хотелось бы. По большей части это происходит, потому что они хотят оставаться "холодными", дабы не утратить имидж. Этому мы не хотим способствовать, ибо тогда группа, находящаяся на сцене, чувствует, что музыка в одно ухо влетает, из другого вылетает. Мы хотим играть на концертах совместно с аудиторией, ибо публика всегда влияет на наши концертные выступления.
N.C.: Основной язык ваших песен - немецкий. Почему? Не боитесь ли вы, что это может несколько сузить вашу аудиторию? Означает ли это, что ваша основная аудитория находится в германо-говорящих странах? Возможно ли для вас выйти на американский рынок? Были ли вы в США с концертами?
Анне: В конце концов, каждый лучше всего выражает себя на своем родном языке. Не всегда легко говорить о своих внутренних переживаниях (что мы делаем в наших стихах) и Тило может лучше всего выражать себя на своем родном языке - немецком. Я свои стихи пишу на английском, а не на финском, который является моим родным языком. Конечно, то, что большинство песен исполняется по-немецки, ограничивает круг наших слушателей, и поэтому наибольшее число наших фанов проживает в немецко-говорящих странах. Но мы обнаружили на концертах в Мексике, которые проходили в мае, что язык, на котором исполняются наши песни, не имеет принципиального значения. В любом случае, у людей есть буклеты к компакт-дискам, где есть переведенные стихи и, поскольку стихи на немецком в буклете также имеются, есть возможность выучить тексты и подпевать на концертах по-немецки, что было совершенно фантастично в Мексике. Музыка достаточно сильна для того, чтобы разрушить любые языковые барьеры! Мы еще не были ни разу с концертами в США, только вот этот единственный концерт в Мексике. Но мы все время получаем письма от фанов из Америки, так что это только вопрос времени, когда мы сможем их посетить!
N.C.: Выступает ли кто-нибудь у вас на разогреве? С кем вы ездите в турне и кто решает, какая группа с вами поедет? Какие группы вам нравятся сейчас?
Анне: Нам нравится выступать с другими группами. В нашем последнем турне с нами были Secret Discovery, Darkseed и The Gallery. И это было замечательной комбинацией. По большей части Тило и я вместе обсуждаем с нашим тур-агентством "All Access" (Гамбург) выбор групп, если встает вопрос о том, кто будет у нас на разогреве. Конечно, мы всегда выбираем те группы, которые нравятся нам самим и которые более или менее подходят друг другу. Нам нравятся многие группы, назову лишь некоторых из них: Artrosis, Atrocity, The Gathering, Secret Discovery, Bauhaus, Tiamat и т.д. Список был бы бесконечным, если бы я назвала всех.
N.C.: Есть ли у участников Лакримозы сайд-проекты? Вы с Тило остаетесь основными участниками группы, но другие музыканты, которые помогают вам в течение уже долгого времени, участвуют ли они в процессе творчества?
Анне: Мы бы хотели заняться сайд-проектами, но, на данный момент, деятельность на лейбле отнимает все наше время. Мы все еще продолжаем оставаться дуэтом, но поскольку совместная работа с некоторыми музыкантами приносит хорошие результаты, мы охотно позволяем им привносить свои идеи в некоторые песни.
N.C.: У группы сильный эротический имидж. Чувствуете ли вы, что у группы большой эротический потенциал или это, возможно, выбор, чтобы привлечь внимание?
Анне: Мы предпочитаем выглядеть так, чтобы аудитории было на что посмотреть, когда мы на сцене. Нет ничего более скучного и отвратительного, чем смотреть на группы, которые на сцене выглядят как в повседневной жизни. У нас даже нет голубых джинс и футболок, так что мы предпочитаем демонстрировать людям наш внутренний мир своим стилем, ибо наш внешний вид - всегда часть нас самих. Мы не планируем свой стиль, он развивался годами, и если люди находят его эротичным, это замечательно. Мы ничего не имеем против этого, но мы не собираемся разыгрывать нечто сексуальное ради имиджа. Мы - то, что мы чувствуем.
N.C.: Кто создал ваше лого и картинку, которую оно в себе заключает? Что оно символизирует? По мне, в вашем лого заключен некий театральный аспект.
Анне: Клоун был создан Тило и этот клоун представляет нашу музыку в более конкретизированном виде, как что-то, что можно увидеть. Поскольку вы не можете музыку потрогать, клоун выражает чувства, которые представляет музыка, позволяет увидеть смех за слезами и позволяет представить то, что находится за маской. Клоун также демонстрирует конфликт, в который порой мы вступаем сами с собой. Кроме этого, клоун был также инспирирован фильмами Чарли Чаплина, которые по атмосфере очень близки музыке Лакримозы.
N.C.: Каково значение песни Copycat и кому она адресована?
Анне: Copycat написана для человека, который очень жестоко ранил нас. Это песня, в которой мы позволили дать выход нашей агрессии, чтобы иметь способность продолжить наш путь, чтобы снова найти дорогу к счастью и вере в себя самих.
N.C.: Во время турне вы посетили много стран. Какие из них произвели на вас наибольшее впечатление и где бы вы предпочли не выступать?
Анне: Мы еще не настолько много стран посетили с концертами, чтобы назвать самую лучшую. Недавно у нас был замечательный концерт в Мексике и сама страна оставила восхитительные впечатления своими древними ацтекскими руинами и монументальными старыми зданиями. Но мы также любим выступать в таких странах, как Бельгия и Германия. Мы любим те страны, где люди открыты сердцем и охотно ходят на концерты. Но я не хотела бы выступать в тех странах, где постоянно ведутся войны, как например, в Израиле, Ираке, Иране и т.д., где идут религиозные войны. Это - людское безумие.
N.C.: Каковы ваши планы на будущее? Когда выйдет новый альбом? Собираетесь ли вы сделать его несколько иным, чем альбом Stille?
Анне: Мы готовим новый материал и планируем приступить к студийной работе над ним. Новый альбом должен увидеть свет где-то в 1999, в зависимости от того, как быстро мы будем работать в студии. Новый материал на самом деле нельзя напрямую сравнивать с альбомом Stille, ибо мы развиваемся как люди, и наша музыка развивается с нами вместе. На данный момент, я могу только признаться в том, что новый альбом будет довольно большим сюрпризом для многих фанов...
К альбому Elodia...
N.C.: Лакримоза теперь очень известная группа в Германии и Центральной Европе, но все еще малоизвестна в мире в целом. Хотелось бы вам это изменить?
Анне: Конечно, мы питаем большие надежды, ибо хотели бы посетить и другие страны. В Южной Америке, например, Лакримоза очень известна. Во всяком случае, в таких странах как Мексика, Аргентина или Бразилия, люди находят Лакримозу очень экзотичной. И пение по-немецки очень экзотично. Самое забавное, что им это действительно очень нравится. США, конечно, очень сложный рынок. Мы работаем над этим. Мы мало-помалу стараемся стать там более известными, но, конечно, этому нет никаких гарантий.
N.C.: Как вы думаете, сможете ли вы там когда-нибудь дать концерты?
Анне: Мы бы хотели, но это было бы так дорого, что не стоит того. Мы все еще работаем над тем, чтобы сделать Лакримозу известной во всем мире. (смеется)
N.C.: Могу ли я поинтересоваться, какая у вас любимая песня с этого альбома?
Анне: Мои любимые песни меняются день ото дня. Это зависит от настроения. Мне действительно нравится наша сингловая песня Alleine zu zweit. Но на данный момент я в несколько жестком настроении и сейчас мне гораздо больше нравится песня Dich zu töten fiel mir schwer. А какая ваша любимая?
N.C.: Возможно, эта! Но, может быть, и Halt mich. А какую бы вы хотели, чтобы мы поставили на радио?
Анне: Номер 6, Dich zu töten fiel mir schwer. "Убить тебя мне было тяжело".
N.C.: А что вы слушаете в последнее время?
Анне: Всё. Мои старые любимцы - это Дэвид Боуи, Japan, Bauhaus, все те готические группы 80-х. Мне также нравятся Aerosmith, HIM, Pink Floyd. Действительно всё. Я слушаю музыку от поп до death-metal.
N.C.: Возвращаясь к Лакримозе. Можете ли вы нам рассказать, кто такая Элодия и какая история рассказывается в этом альбоме?
Анне: Имя "Элодия" взято из греческой мифологии. Она - полу-богиня любви, обреченной на провал. Этот персонаж вошел в мир Лакримозы с альбомом "Инферно". Она - дама с крыльями. Она идеально соответствует истории, которую мы рассказываем в альбоме: истории отношений двух людей, которые любят друг друга, но которые с годами забыли заботиться об отношениях и забыли интересоваться (спрашивать и слушать) желаниями друг друга, и которые стали медленно развиваться в двух разных направлениях. В этих трех частях мы рассказываем, какими эти отношения были, как они развиваются и как заканчиваются.
N.C.: Обычно лирика Тило Вольффа очень биографична. С этой историей дело обстоит также?
Анне: Она о том, что проходило через нашу жизнь, но не о нас. Когда мы писали стихи, мы были вдохновлены обычной ежедневной жизнью, близкими друзьями, и их жизненными историями. И некоторые из этих историй сохранились в нашей памяти. История, которую мы рассказываем в Элодии, произошла с одними из наших друзей, очень близкой нам парой. И в этой истории есть элементы нашей настоящей жизни и того, чему мы научились в то время.
N.C.: Тебе не было тяжело петь Тило Вольффу Dich zu töten fiel mir schwer ("Убить тебя мне было тяжело")?
Анне: Эта песня - не об убийстве человека, она - об убийстве чувств. Когда два человека отдаляются друг от друга, они начинают духовно и физически избавляться от всего, что напоминает им о другом человеке, чтобы полностью избавиться от этого человека. И это то, как мы убиваем, мало-помалу, все эмоции и воспоминания.
N.C.: Не могли бы вы рассказать, как происходит создание песен в Лакримозе? Всё делает Тило Вольфф? На каком уровне ваша вовлеченность? Могут ли другие музыканты что-то сказать?
Анне: В основном, процесс заключается в том, что мы пишем стихи, затем собираем их. Когда находит вдохновение (по большей части ночью), мы проверяем их и один из нас задает направление песне и начинает над ней работать, наигрывая ее на пианино или клавишных и сохраняя ее в памяти компьютера. На самом деле, не так много песен, над которыми мы начинали работать вместе. Чаще всего Тило делает все один. Что касается моих стихов - я начинаю писать песни и Тило помогает мне. Я никогда раньше не сочиняла песен в группе, так что я не очень привыкла сочинять и сохранять это на компьютере. После того, как мы все сохраняем на диске, мы идем в студию и постепенно заменяем компьютерные инструменты на настоящие. Но музыканты в действительности держат перед собой уже готовые партитуры.
N.C.: Они ничего не создают?
Анне: Нет.
N.C.: Не думаете ли вы, что ваша работа на сцене с концертными музыкантами влияет на то, что вы делаете в студии?
Анне: Нет, на самом деле это не имеет ничего общего. У нас есть определенные представления до того, как мы приступаем к записи альбомов. Живое звучание - часть концепции. В действительности, у нас ясное представление о том, как новый альбом должен звучать. Думаю, это исходит из того, что мы слушаем, какого рода музыка нам нравится в тот момент, когда мы работаем над песнями. Не думаю, что это как-то связано с живыми выступлениями. Мы выбираем большинство звуков и то, как песня должна исполняться.
N.C.: Недавно Тило Вольфф работал с другой группой, с Креатором. Хотели бы и вы сделать то же самое, работать с другими проектами?
Анне: К сожалению, у нас мало времени. Случай с Креатором - это исключение. Тило поучаствовал также и в записи Dreams of Sanity в качестве приглашенного вокалиста. А в случае работы с Креатором - это было нечто особенное, ибо вокалист попросил об этом Тило. Он - большой друг Лакримозы и ему нравится наша музыка, а особенно вокал Тило. И ему захотелось соединить это и спеть с Тило дуэтом. Они с Тило замечательно понимают друг друга творчески, и поэтому Тило захотел поучаствовать в этом проекте. В действительности, если есть какие-то особенные вещи, мы им открыты, но мы не ищем возможности для гостевого участия в проектах.
N.C.: А интересен ли вам соло-проект?
Анне: Нет, мне это не нужно.
N.C.: Мне хотелось бы назвать вам некоторые слова и попросить вас дать им определение. Первое, что вам придет на ум.
Лакримоза?
Анне: Текущие слезы.
Романтизм?
Анне: Красивая одежда.
Черное и белое?
Анне: Мой мир.
Готический?
Анне: Меланхоличная музыка.
Музыка?
Анне: Жизнь.
Религия?
Анне: Б?льшая часть моей жизни.
Тило Вольфф?
Анне: Любовь (смеется)
Финляндия?
Анне: Место, где живут мои родители и ближайшие друзья.
Швейцария?
Анне: Дом.
N.C.: Как вы научились петь? Ваш учитель - Тило Вольфф?
Анне: В большей или меньшей степени. Кроме того, я полтора года пела в церковном хоре.
N.C.: Что вы думаете о пении по-английски и по-немецки? Велика ли разница?
Анне: Для меня - очень велика. Я училась разговаривать по-английски еще со школы, в течение девяти лет. С немецким же - я практикую его в течение четырех-пяти лет, сейчас. Таким образом, пение на немецком языке - все еще сложновато для меня.
N.C.: А хотели бы вы спеть по-фински?
Анне: Я захотела бы, если бы у меня было вдохновение написать текст на финском. Пока не было. Не знаю почему, но финский язык совсем не вдохновляет меня. Это - очень грубый и резкий язык.
N.C.: Что вы думаете о Sanguis et Cinis, которые звучат очень похоже на Лакримозу?
Анне: Они немного похожи по саунду. Но... Хм... Не могу объяснить, но их музыке не хватает души. По мне, она не слишком эмоциональна.
N.C.: Таким образом, вы не рассматриваете их как копию Лакримозы?
Анне: Нет! Мы разговаривали с ними. Они так или иначе вдохновлены Лакримозой, но у них свой путь. На самом деле, мы две совершенно разные группы, так что - никаких проблем.
N.C.: Каким был самый частый вопрос в недавних интервью?
Анне: В основном, всё, что связано с тем, как и почему в записи принимал участие Лондонский симфонический оркестр. Некоторые интервьюеры думают, что мы пригласили оркестр из коммерческих соображений. Позор.
N.C.: Последнее слово по-фински?
Анне: (что-то по-фински)
N.C.: Что это значит?
Анне: Помните, что надежда должна быть сильнее и больше, чем любая из проблем. Людям несвойственно выглядывать из своего угла, поэтому нам невозможно увидеть, какие решения наших проблем будут на следующий день, если у нас хватит терпения ждать.
N.C.: Что делать утром после большой попойки?
Анне: Вам понадобится всего лишь Alka-Setzer. На самом деле, его надо принять еще перед тем, как вы отправитесь спать. Тогда определенно похмелья утром не будет.
N.C.: Это работает?
Анне: Да, это работает! (смеется)
[Назад к списку]