[Назад к списку]
Если вам еще не довелось столкнуться с музыкой группы Лакримоза, шейцарской легендой готики, сделайте это как можно скорее. Ибо не каждый день можно встретить такую группу, которая так великолепно умеет сочетать в своем творчестве то, что является наилучшим в хэви-метал-стиле (почти в дэзе) с пафосом прогрессивного рока и красотой классической музыки. Смело можно сказать, что всё созданное этой группой, которой верховодит Тило Вольфф, исключительно. Но этот франт четко знает, чего хочет и попросту реализует свои замыслы. А властелином он является абсолютным: пишет мрачные, поэтичные тексты, сочиняет музыку, подбирает музыкантов в состав группы, продюсирует свои альбомы, делает эскизы к обложкам альбомов. Но и поет. По-немецки. А как получается! Уфф...
Недавно вышел шестой – концертный - альбом Лакримозы. Двойной компакт-диск, наполненный необычайной музыкой. Вот с разговора об этом альбоме и началась, собственно, моя беседа с лидером группы.
RG: Ваш самый последний альбом произвел на меня сильное впечатление. Музыка Лакримозы, исполненная живьем, захватывает, пожалуй, еще больше, нежели в студийном исполнении. Ну и сомнений нет: мы участвуем в некоей необычной мистерии. Действительно ли во время концертов ты преследуешь цель создать такую таинственную атмосферу?
Tilo: Мне сложно ответить на этот вопрос. То, что исполняется на сцене – моя музыка – является частью меня самого. Поэтому я не могу от этого дистанцироваться.
RG: На этом концертном альбоме меня поразил полный контакт с аудиторией.
Tilo: Это для меня очень важно. Когда аудитория не реагирует на музыку, я начинаю подумывать, а не прекратить ли выступление. Когда мы играем, я открываю перед людьми свою душу. И если никто за мной не следует, я не в состоянии отдать всего себя. Вообще, я очень сильно реагирую на импульсы со стороны аудитории. Бывало, что под влиянием слушателей я спонтанно менял текст какой-нибудь песни...
RG: Твои первые песни (такие как Seele in Not, открывающая Angst, дебютный альбом Лакримозы) поначалу были очень электронными. Их концертное исполнение – гитарное и оно намного мощнее. Означает ли это, что на данный момент у тебя совершенно иной, критический подход к своим ранним работам?
Tilo: Необязательно. Новые версии наших композиций не лучше, чем их студийный первый вариант. Это просто иной взгляд на те же композиции.
RG: Вероятно, большое значение для тебя имеет вся оболочка концерта: сценография, все это освещение, драпировки, дым. Ну и ваши неповседневные костюмы...
Tilo: Сценография, освещение, стробоскопы – все это, разумеется, для меня очень важно. Что до нарядов – не назвал бы их костюмами. Это просто та одежда, которую мы носим ежедневно. Это связано с моим пониманием готики. Для меня готика – это внешнее проявление того, что дремлет во внутреннем мире человека. Наряды и макияж отражают состояние души, отражают то, что мы чувствуем.
RG: Было ли турне, увековеченное на этих двух пластинках, чем-то исключительным для вас?
Tilo: Да. Во-первых, это было самое длинное турне в истории Лакримозы. Во-вторых, аудитория во время всего турне исключительно мощно реагировала на нашу музыку.
RG: Вы тогда выступали с вашим новым альбомом Stille ("Безмолвие"). Для меня этот альбом – ваш opus magnum. В вашей музыке мне особенно нравится открытость разным стилям и видам музыки. Между тем, Лакримозу называют типичной готик-р?ковой группой. Согласен ли ты с этим?
Tilo: Не совсем. Разумеется, готик-рок оказал на нас очень большое влияние. Но я не стал бы определять Лакримозу как готик-р?ковую группу.
RG: Ты сочиняешь музыку, пишешь тексты, продюсируешь свои альбомы. Получается, что Лакримоза – это попросту ты. Какое влияние на музыку группы оказывают другие музыканты?
Tilo: Лакримоза – это Анне и я. Остальные музыканты – сессионные. Никто из тех, в ком я неуверен на сто процентов, не имеет шанса появиться на нашем альбоме (смеется). Не раз так бывало, что я вынужден был отослать какого-нибудь музыканта домой и искать другого ему на замену.
RG: Появление в Лакримозе Анне – важный момент в истории группы. Если я не ошибаюсь, впервые она появилась на альбоме Inferno.
Tilo: Да, хотя сначала вышел еще сингл Schakal. Прежде она выступала в финской группе "Two Witches". В конце 1993 года мы были в турне после выхода альбома Satura. Two Witches были у нас на разогреве. Когда я увидел Анне на сцене, ее экспрессия, способ, каким она в пении выражала свои чувства, очень меня очаровали. А поскольку я давно уже искал вокалистку, то спросил ее, не хочет ли она присоединиться ко мне.
RG: Я где-то читал, что еще до создания Лакримозы, ты писал стихи. Ты считаешь себя поэтом?
Tilo: О, нет, так бы себя я не назвал. Да, мои стихи были опубликованы в нескольких местах, но там не было ничего особенного. Да и сейчас 80 % того, что сочиняю, осядает в столе и не будет опубликовано. Я никогда так не поступаю: "ок, сейчас сяду и напишу текст песни". Я пишу и только позднее решаю, переложить ли это на музыку или нет.
RG: Наверно, у тебя есть свои музыкальные идолы. Кто из них оказал на тебя наибольшее влияние?
Tilo: Моя наилюбимейшая группа – это Pink Floyd. А затем уже – David Bowie, Joy Division, Bauhaus, старые The Mission, The Cult, Sister of Mercy. Потом – Fields of the Nephilim, Gorefest, старый Paradise Lost, Metallica...
RG: Все это слышно в твоей музыке. Но тебе также не чужд прогрессивный рок...
Tilo: Очень люблю старый Marillion, с Фишем. Весьма охотно слушаю альбомы Genesis с Питером Гэбриелом...
RG: Ты упомянул Мариллион. Есть еще кое-что, что, возможно, объединяет Лакримозу с этой группой: клоун, играющий на скрипке, который появляется на многих ваших обложках, напоминает фигуру с Script For the Jester’s Tear.
Tilo: Вероятно, что-то в этом есть. Когда мне пришла в голову идея о клоуне, где-то в подсознании могла всплыть мысль о Мариллионе. Но на этого клоуна меня прежде всего вдохновил Чарли Чаплин. Я большой поклонник Чаплина. Меня очаровал способ, каким он представлял образ арлекина.
RG: Какую бы из своих пластинок ты выбрал, если бы у тебя было намерение в полной мере продемонстрировать феномен Лакримозы?
Tilo: Так уж получается, что, как правило, новый альбом дороже всего. Спонтанно я бы сказал, что это – "Безмолвие". Но я очень люблю все альбомы. Впрочем, уже сейчас я считаю, что есть на "Безмолвии" темы, которые я сделал бы несколько иначе, переработал бы их. Если бы я когда-нибудь посчитал, что какой-то мой альбом достиг безупречности, то это значило бы, что дальнейшее существование Лакримозы бессмысленно. Пока не вкушу совершенства, не прекращу своих поисков.
RG: Ты поешь по-немецки. Никогда не думал, что из-за этого ты, возможно, что-то теряешь? Например, шанс на более серьезный коммерческий успех?
Tilo: Если бы я хотел добиться коммерческого успеха, делал бы совершенно другую музыку (смеется).
RG: У многих твоих стихов – форма очень таинственных видений, впечатляющих образов. Вероятно, я не ошибусь, если скажу, что кино для тебя является большим источником вдохновения?
Tilo: Верное наблюдение. Кино для меня наибольший источник вдохновения. Кино и музыка. Я почти не читаю книг – у меня попросту нет на это времени. Я также воспринимаю Лакримозу как саундтрек к фильму, который прокручивается в голове слушателя. Либо как звуковую дорожку к какой-нибудь театральной пьесе.
RG: В твоих стихах часто можно найти проявление чувств в экстремальных формах: всепоглощающая любовь соседствует со сплошной ненавистью. Их сущность связана каким-либо образом с действительностью?
Tilo: Несомненно, тексты являются отражением моего внутреннего мира. Все, о чем я пишу, связано с моими личными переживаниями. Разумеется, не всегда пишу просто так.
RG: Музыка, которую ты сочиняешь, тоже полна контрастов. Взять хотя бы "Безмолвие": тишина не раз соседствует с безумным грохотом...
Tilo: Именно таких контрастов, такой разницы в динамике мне и хотелось добиться. Чем они мощнее, тем лучше эффект. Полагаю, что наша следующая пластинка с этой точки зрения будет еще более экстремальной. И начнет свое повествование именно с того момента, на котором заканчивается "Безмолвие". Таков уж мой обычай: каждый лонгплэй Лакримозы является продолжением предыдущего.
[Назад к списку]