Лакримоза существует уже 20 лет, пришло время дать слово её создателю – харизматичному Тило Вольффу. Несмотря на его музыку, леденящую кровь в жилах непосвященных, и его внешность в стиле «романтичного зомби», это весьма приятный, смешливый человек. И именно с ним Ваш покорный слуга разговаривал сегодня по телефону. Пусть внешний вид артиста не вводит Вас в заблуждение: чтобы писать настолько животрепещущую музыку, нужно иметь голову на плечах и не поддаваться собственным страстям. Так, кстати, называется новый альбом Лакримозы – Страсть (Sehnsucht). Итак, вот объяснения.
Lucificum: Начнем разговор, конечно, с «Sehnsucht'а» («Страсть»). Произведения многих немецких композиторов XIX-ого века (Шумана, Брамса, Шуберта) носят название – Sehnsucht... возможно, чтобы выразить грусть и некий налет романтики. Именно поэтому ты решил так назвать альбом?
Tilo: И да, и нет. Да, потому что это очень сильное слово с глубоким смыслом, которое отражает многие аспекты моей жизни. И нет, так как, несмотря на то, что с одной стороны, это слово означает некое желание, я все же расцениваю его не только как означающее грусть и романтику. Мне кажется, что оно скорее, как талисман, который указывает путь… когда ты хочешь чего-то, или ты желаешь куда-то отправиться. И это что-то необязательно романтичное. Именно это я хотел подчеркнуть. Как, например, в песне "Feuer" – совсем не романтичную сторону страсти. Она может быть яростью, любовью или, как в последней песне альбома, желанием пробудиться и стать причастным ко всему происходящему.
Lucificum: Я где-то читал, что слово Sehnsucht (страсть) наиболее часто встречается в творчестве Лакримозы.
Tilo: Я тоже об этом читал. (смеется) И если честно, никогда не проверял, правда ли это, хотя вполне возможно. Потому что это очень сильное чувство. Всегда, если ты не утомлен и тебе еще не все надоело, ты хочешь чего-то достичь. И если эта надежда, возможность или желание достаточно сильны, тогда твои чувства можно описать одним словом Sehnsucht. То есть, оно выражает и жажду, и тягу к чему-то. Это то, что сопровождает меня всю жизнь. Ведь я очень эмоциональный человек и нахожусь в вечном поиске. Это моя путеводная звезда.
Lucificum: И как эмоциональная личность… как считаешь, ты, скорее, оптимист или пессимист?
Tilo: Стопроцентный оптимист. Если бы я был пессимистом, то я не делал бы того, что делаю. У меня всегда есть надежда. Я всегда думал, если я буду упорно трудиться, если буду стараться делать что-то… но конечно, когда я пишу музыку или текст, то здесь задействованы все стороны моего «я» и моей жизни, все очень личное и глубоко скрытое во мне. Посредством музыки я выражаю самое сокровенное, то, что я скрываю ото всех. Когда я пишу песню, я думаю не о том, как бы выпустить новую песню для Лакримозы, я лишь описываю свои мысли. Творчество - очень интимный процесс, здесь я раскрываю свои самые потаенные чувства, которые впоследствии смогут услышать все, однако в первую очередь это мой диалог с самим собой.
Lucificum: У меня есть несколько вопросов, касающихся некоторых песен альбома «Sehnsucht». Например, "Feuer", как пришла идея задействовать детский хор?
Tilo: Когда я писал музыку к этой песне, я, с одной стороны, хотел сместить акцент в сторону струнных, которые создавали бы волшебную атмосферу, а, с другой стороны, противопоставить им тяжелые гитары. Что касается голосов, то здесь я хотел добавить что-то противоположное моим воплям. Ты можешь сравнить мой голос с гитарами, а голоса детей со струнными инструментами. Я не хотел создать что-то чересчур агрессивное, это не вязалось бы со словами. Я подумал, это хорошая идея задействовать в песне невинных детей, ведь благодаря их манере исполнения слова приобрели бОльшую значимость. Поэтому я принял это решение. Когда слышишь, как они поют эти резкие слова, понимаешь, это был оправданный ход.
Lucificum: Сложно было привлечь детей к записи альбома Лакримозы? Их родители не боялись?
Tilo: (смеется) Ты, конечно, прав. Когда я объяснял родителям, что их дети должны были петь, я говорил себе: «Черт побери, но они же родители». Но кто-то из детей очень здорово сказал: «Это как история, сказка про ведьму», и я ответил: «Точно, это сказка про ведьму». Родители согласились, и это здорово, ведь в сказках про ведьм нет ничего плохого. Знаешь, было забавно, когда дети уходили из студии, они продолжали напевать «хочу, чтоб ты сгорел»… (смеется) Это было действительно очень забавно.
Lucificum: Что касается песни "I Lost My Star In Krasnodar"... Краснодар – город на юге России и слова наводят на мысль о несчастной любви... личный опыт? Если не хочешь, можешь не отвечать – имеешь полное право.
Tilo: Ну да, Краснодар – город в России и до того, как я приехал туда с концертом, я ничего о нем не знал. И если сам город мне не особо запомнился, то его жители произвели на меня сильное впечатление; мы интересно провели там время. И все эти люди, с которыми встречаешься и расстаешься, как раз и являются смыслом гастролей. Всем им мы должны сказать прощай. Ведь ты знаешь, что возможно уже никогда не увидишь их вновь, или вы встретитесь через несколько лет. Итак, приехав в Санкт-Петербург, я сидел в номере отеля и думал только о том, что хочу вернуться в город, откуда только что уехал, и о котором ничего до гастролей не знал. И в этот момент я сказал себе, что обо всем случившемся - обо всех встречах и расставаньях - должен что-то написать, чтобы в будущем за это можно было зацепиться воспоминаниям. В некотором роде – это мой сувенир, который я привез на память из этого тура. Вот так родилась эта песни.
Lucificum: А "Mandira Nabula" что это? Я ничего не нашел…
Tilo: Это в некотором роде шифр. На самом деле эти слова бессмысленны, но если ты расположишь буквы в другом порядке, то все встанет на свои места. А как уж их собрать – зашифровано в самой песне. Знаешь, есть люди, которые всю жизнь посвящают разгадыванию тайны – будь то Библия или предсказания Нострадамуса. Это своего рода зависимость, необходимость – собрать знаки и зашифровать в них что-то. Что я и сделал, к тому же и смысл, заключенный в этих словах, для меня как ребус. И когда я их писал, я не мог понять, как к этому относится мое внутренне «я» – принимает или отвергает. Порой что-то оставляет в душе след, но ты не можешь осознать, нравится тебе это или нет. И то же самое было со мной. Я просто должен был написать эти слова, несмотря на то, что все еще не определился со своим отношением к этому вопросу. Я всего лишь хотел разгадать загадку. И я почти уверен, что когда исполню эту песню на сцене, я лучше пойму ее. Это то, что мне суждено узнать лишь в будущем.
Lucificum: Принимая во внимание, что у меня только промо-альбом «Sehnsucht», можешь мне рассказать, кто что исполняет в этом альбоме?
Tilo: На ударных Arturo Garcia и Florian Brunset, все остальное исполнял я сам. Но, конечно, я не играю на скрипке. Мы работали с оркестром Филармонии Шпильман-Шнайдер (Spielmann-Schnyder Philharmonie), тем же самым, с которым мы записали уже 3 альбома. Гитары, синтезатор, рояль… я на всем играю сам.
Lucificum: Впервые Лакримоза представляет обложку для дисков и в черно-белом варианте и в цветном (но с разными версиями песен)… Почему вы предприняли такой шаг именно сейчас?
Tilo: Мне пришла эта идея, я сел и сделал эскиз. Результатом я остался доволен. Кстати, когда я придумал обложку, альбом еще был не готов. Я как раз работал над названиями для песен "A Prayer for Your Heart" и "Feuer". Я посмотрел на этот рисунок и меня осенило. Понимаешь, когда все исполняешь сам, ты перебираешь самые разные варианты, а потом смотришь, что сработает, а что нет. Записывая песни, я шел к цели и, достигнув ее, останавливался. Но я подумал, что было бы здорово сделать нечто большее. В принципе, процесс создания альбома - это и есть все мои метания. На этот раз все шло как по маслу, обложка была готова, чему я даже не был удивлен. Почти все было готово, но я еще не успел закончить запись в студии. Я все время хотел что-то подправить. И я вновь обратился к текстам… и захотел сделать другую версию... А для этого была нужна уже совсем другая обложка, и на ум мне пришла вновь идея с огнем, но на этот раз в цвете. Если ты коллекционируешь альбомы Лакримозы, то тебе следует приобрести оригинальную версию в черно-белом исполнении, в этом их единство. А если ты только недавно вступил в ряды фанатов Лакримозы, то можешь выбрать цветной, ну, естественно, если у тебя нет остальных, черно-белых альбомов... иначе это будет не очень гармонировать. Тогда ты услышишь иное звучание этого альбома. Но, конечно, черно-белая версия – оригинальная. А другая, несмотря на то, что цветная более привлекательна, и я ее тоже люблю... если честно, это не оригинал.
Lucificum: И возможно немного странный вопрос – но если бы великие композиторы, такие как Моцарт, Бах, Бетховен, могли бы услышать Лакримозу... как думаешь, какое у них сложилось бы мнение?
Tilo: Если кто-то вроде Баха услышал бы нашу музыку, думаю, он бы меня убил. (смеется) А вот если бы это был кто-то вроде Моцарта, думаю, он бы понял. Хотя, конечно, то, что я пишу, не может показаться им нормальным. Я сочетаю несовместимые вещи с точки зрения музыкальной теории. Например, могу взять аккорд в миноре и в мажоре одновременно... кто-то вроде Баха за такое бы просто убил. Но я пишу музыку не для того, чтобы создать произведение, а чтобы выразить эмоции. Музыка должна подчиняться чувствам. Поэтому я думаю только о самой музыке, а не о правилах исполнения. Она должна выражать то, что ей велят чувства. И с этой стороны, у многих студентов, изучающие музыку, могут возникнуть трудности с пониманием творчества Лакримозы.
Lucificum: Как зарождается песня? С чего начинается творчество - с чувства, текста, музыки?
Tilo: Да, по-разному. В большинстве случаев, на основе чувств в моей голове рождается мелодия или слова, которые мне необходимо записать. Но иногда это просто вдохновение, я сажусь за рояль или беру гитару и начинаю играть. И когда я останавливаюсь, я знаю, что на свет появилась новая музыка. Это захватывающе. Надеюсь, это никогда не изменится; но когда я сажусь за рояль, мне достаточно 10 минут, чтобы в голову пришла идея. Это чудесно, ощущение, как будто музыка со мной разговаривает, и я ее слышу. Конечно, речь идет не о целой песне, остается еще много доработок, которые иногда могут занять целый год. Но это всегда очень увлекательно сочинять музыку, и знаешь, что когда ты к чему-то стремишься, и у тебя в результате что-то получается… Ты до этого спрашивал, оптимист я или пессимист, я действительно оптимист, потому что я твердо знаю, что когда я стараюсь, у меня все получается. И это замечательно.
Lucificum: А каков был вклад Анне (прим. авт.: Анне Нурми поет и играет на клавишных) в создание «Sehnsucht'а»?
Tilo: Ее вклад очень важен. Я не продюсер и не студийный музыкант, я сам по себе. Я мог бы реально уйти с головой в творчество и писать то, что никто не смог бы понять. Так вот, как только у меня готов отрывок, я играю его Анне. Она единственная, к чьей критике я прислушиваюсь. Анне не принимает участия в процессе создания моих песен, она держится на некоторой дистанции – не как я – это помогает ей взглянуть на мою музыку со стороны. Во-вторых, она – часть Лакримозы: она знает, что я хочу выразить; чувствует, что происходит на сцене; она – часть всего этого процесса. Анне работала над столькими альбомами Лакримозы, что знает всё до мелочей, не погружаясь в это так глубоко, как я. И она превосходный критик. Это то, что мне нужно. А еще она может писать песни, такие как "A Prayer for Your Heart". Ее голос, то, как она играет на синтезаторе на сцене... все это очень важно.
Lucificum: А ты думал когда-нибудь о создании полностью симфонического альбома, без гитары и ударных?
Tilo: Нет, это вряд ли возможно. Да, я уже работал с оркестром над альбомом «Echos» в 2003 году. Думаю, на этом все и закончится. Я люблю это великолепное сочетание классических музыкальных инструментов и более агрессивных гитар и ударных, меня привлекает именно эта комбинация. Писать музыку только для оркестра или только для гитар для меня не так интересно. И так уже достаточно групп, которые этим занимаются, и рок-группы, и исполнители классической музыки. Не думаю, что мое место там, среди них.
Lucificum: А ты, правда, не считаешь себя ни классическим композитором, ни рок-музыкантом?
Tilo: Скажем так, я где-то посередине.
Lucificum: Скажи, играть вживую с классическим оркестром – это последнее, о чем ты мог бы подумать?
Tilo: (тишина) Видишь ли, конечно, это было бы замечательно. Но я вижу две проблемы. Первое, это как только я выхожу на сцену… Кстати, возвращаясь к твоему предыдущему вопросу, я скорее вижу себя на ней как рок-музыкант… Так вот, в этот момент я и вправду хочу играть рок, обращаться к залу, и чтобы зал мне отвечал. Я должен ощущать энергетику зала. Если публика спокойная, то я не могу нормально отыграть концерт, мне необходимо ее чувствовать. Так я могу раскрыться; могу изменять песни, слова и делать каждый концерт уникальным. Каждый концерт отличается от других, потому что я стремлюсь донести до зала свои эмоции. Подобное будет невозможно, если я выйду на сцену с оркестром. Я не смогу импровизировать. Не смогу быть непредсказуемым, потому что буду вынужден играть то, что мы репетировали: перед оркестрантами лежат их партитуры, и они должны им следовать. В конце концов, это будет театральная постановка, а не настоящее шоу. Это первая проблема. Вторая – это будет какое-то единичное грандиозное мероприятие, а не совсем справедливо, ведь у нас много фанатов во всем мире… Организовать такое шоу было бы возможно только в одном месте, только в одной стране, неважно какой именно, а все остальные останутся ни с чем. Это несправедливо. Конечно, мы могли бы организовать нечто вроде он-лайн трансляции в интернете, но это будет уже не то. Это будет нечестно, и я не смогу выбрать, в какой стране провести такое шоу.
Lucificum: Тогда, у тебя не будет выбора – придется во всех странах играть с оркестром.
Tilo: (смеется) Точно, но это будет невозможно.
Lucificum: Скажи, ты доволен, что у тебя есть своя собственная студия записи - Hall Of Sermon? Ты никогда не думал, чтобы прибегнуть к услугам сторонних лейблов?
Tilo: Мое отношение к студии - это как коктейль из любви и ненависти. Я никогда не жалею об этом, потому что я могу делать все, что захочу. Например, выпустить этот альбом в двух версиях, ни одна студия мне этого не позволила бы. Или, например, поместить самую длинную песню в начало альбома. Все студии сходятся во мнении, что первым должен идти хит, то есть цепляющая и короткая песня. А так, подобные решения я принимаю сам, чем очень доволен. С другой стороны, когда речь идет о выпуске альбома, я сам несу все финансовые риски, что, конечно, не может меня радовать. Я бы хотел работать со сторонним лейблом, чтобы иметь возможность им сказать: «Вы должны сделать то-то и то-то. Мне не нравится, что вы поступили так-то. Сделайте, так, как должно быть или я буду записываться на другом лейбле». (смеется) Это было бы здорово… Но я продолжаю заниматься своей фирмой, и если что-то не получается, винить я могу только себя... Так что это действительно и любовь, и ненависть в одном.
Lucificum: В этом году будут концерты во Франции?
Tilo: Я бы очень этого хотел.
Lucificum: И мы тоже.
Tilo: (смеется) О, конечно! Но, видишь ли, я стараюсь. Я хотел бы выступать во Франции, а именно в Париже, и позже даже объясню, почему именно там. Но нет такого промоутера, который пригласил бы меня туда. В некотором смысле это, конечно, печально … есть люди в Китае, Америке, да почти везде, которые приглашают нас играть, но не в соседних странах – а я ведь в Швейцарии, в 15 минутах от границы с Францией. И хотя я довольно часто бываю во Франции, тем не менее, никогда там не выступал, потому что наши соседи нас не приглашают, и это действительно жаль. Почему я так хочу выступать в Париже? Как я уже говорил, я часто бываю во Франции, несколько раз был в Париже в прошлом году, у меня там было много дел. Признаюсь, что первые идеи для альбома ко мне пришли в Париже. И я даже хорошо помню, где именно. И по возвращению в Швейцарию я начал вплотную над ним работать. Именно поэтому я хочу представить свой альбом в Париже и надеюсь, что в следующем году это получится, и я найду промоутера, который организует концерт.
Lucificum: Когда ты не сочиняешь песни для Лакримозы, какую музыку ты слушаешь?
Tilo: Самую разнообразную – это и первые готик-рок-группы, такие как Joy Division, Bauhaus и тяжелый металл 90-х: Gorefest, Benediction, и поп-музыка: Эмми Мак Дональд. Она мне напоминает первые альбомы New Model Army, немного более попсовая версия, но атмосфера та же. Диапазон велик – от готики и металла до поп-музыки. Я не привязан ни к одному конкретному стилю.
Lucificum: И напоследок, ты всё еще работаешь над Snakeskin?
Tilo: Да, конечно, я хотел бы продолжить работу над этим проектом. Единственная проблема – нехватка времени, конечно. Лакримоза занимает каждую свободную минуту, сейчас я занимаюсь подготовкой концертной программы, а когда гастроли завершатся - к концу года, наверное, но пока я не уверен - то тогда смогу уделить достаточно времени SnakeSkin, я к нему обязательно вернусь. Не знаю когда, но SnakeSkin все еще жив.
Lucificum: Наш разговор подходит к концу... Есть что-то, что ты хотел бы добавить?
Tilo: Конечно. (смеется) Я недавно говорил, что хотел бы выступить во Франции. И я даже начал в этом году изучать французский. (далее неуверенно говорит по-французски) Да, я не очень хорошо говорю, но немного понимаю.
Lucificum: Поздравляю! Не так уж и плохо. (смеется)
Tilo: (смеется, и снова переходит на английский) Да, мне нужно еще поработать над этим. И надеюсь, что когда я приеду с концертом во Францию, буду говорить лучше. (смеется) А если серьезно, всё, что я могу сказать французским фанатам, это поблагодарить их за терпение, с которым они ждут концертов Лакримозы, и очень надеюсь приехать во Францию уже в следующем году. И еще, следующий мой отпуск я снова проведу там!
Lucificum: Ну что ж, будем надеяться. Может, однажды ты напишешь песню для Лакримозы по-французски?
Tilo: (смеется) Как знать, посмотрим, спасибо за интервью.
Источник: , Lucificum, 11 июня 2009
Перевод с французского: Dinnea специально для LacrimosaFAN.ru
Отредактировано: user7676767 (aka Cold-Flame)
Перепечатка материала только со ссылкой на LacrimosaFAN.ru