Тило Вольфф и Анне Нурми, более известные под именем Лакримоза, уже многие годы считаются признанными авторитетами немецкой готической сцены. В прошлом году было отпраздновано 10-летие группы, и спустя всего один год уже можно оценить новую работу швейцарского дуэта. Наряду с уже опубликованным синглом «Der Morgen danach» в свет выходит альбом «Fassade», который помимо эмоциональной связи с предыдущим альбомом «Elodia» содержит жесткую критику современного общества.
В конце августа лидер коллектива Тило Вольфф нашел время для интервью, в котором он очень подробно ответил на вопросы о новом альбоме и поделился своим мнением о многих проблемах нашего современного общества. Найдите пару минут и прочитайте, чего можно ожидать от «Fassade», как Тило критикует современное представление о ценностях, и почему Мексика запала ему в душу…
Kathy: Всем известно, что 1 октября выходит ваш новый альбом «Fassade». Как бы ты его кратко описал: какие темы будут затронуты, что этот альбом значит для тебя лично, и каков он по сравнению с «Elodi'ей»?
Tilo: Этот альбом о том, каким мы видим современное общество. Если посмотреть, какие вещи нас расстраивают или провоцируют на агрессию, то мы заметим, насколько, бездумным и поверхностным стало наше общество. Наверное, это можно объяснить влиянием СМИ на сознание людей. Во-первых, информация, которая нам преподносится, очень предвзята и однобока, кроме того она формирует общественное мнение. Во-вторых, это настолько чрезмерный поток информации, что очень сложно сконцентрироваться на чем-то и понять, что сейчас по-настоящему важно, и практически невозможно глубже проникнуть в суть вещей. Например, мы все более или менее знаем, что происходит в Голливуде, и что все так называемые звезды там делают. Но мы не знаем, чем каждый день занимается наше правительство, потому что эта информация не так хорошо продается, как "сенсации", которыми нас пичкают. То же самое происходит, когда где-то начинается война. В первые дни все газеты пестрят о ней заголовками, но через пару недель, когда это перестает быть сенсацией, только где-то странице на 7-ой можно прочитать маленькую заметку, хотя война как была так никуда и не делась. Скорее всего, она такая же бессмысленная, как и раньше, и унесет еще много жизней, но это уже не та история, которую можно хорошо продать. Это тот тип поверхностности, который все больше и больше распространяется в обществе. Затрагивает эта проблема и музыку. Взять хотя бы мальчуковые группы, они, по сути, являются всего лишь пустой упаковкой без содержания. Посмотрите на людей, как они пытаются быть кем-то, кем на самом деле не являются, лишь бы их приняло общество. Это своего рода фасад – маска, за которой приходится прятаться – это упаковка, внешность, которая все чаще становится важнее, а содержание – все менее значимым. Это является центральной темой, по крайней мере, в трех композициях на альбоме – в Fassade-трилогии. Я бы сказал, что «Fassade» является логическим продолжением «Elodi'ии», в музыкальном плане и в плане содержания. Если «Elodi'ю» можно сравнить с прогулкой по незнакомому городу, когда нельзя увидеть всю картину целиком, однако можно четко рассмотреть все детали улиц, то «Fassade» – это взгляд на город с высоты, откуда мелочи больше не видны, однако общая картина становится яснее. В принципе, на новом альбоме речь идет об истории, которая развивается со времен «Stille». А эта Fassade-трилогия, собственно, и есть взгляд на город с высоты – способ посмотреть на общество, т.е. теперь можно увидеть вещи с другого ракурса. И отсюда мы будем наблюдать за дальнейшим развитием этой истории.
Kathy: На обложке изображены модели, они символизируют название «Fassade»? Т.е. снаружи все красиво и замечательно, а внутри полное разрушение?
Tilo: В принципе, да. Сначала все выглядит очень красиво: красивые девушки в красивой одежде. В первую очередь, они привлекают внимание, потому что немного другие и выделяются из остальной массы. Но это еще не все, должно быть что-то большее. Надо не только обращать внимание на внешнюю красоту и способ подачи информации, потому что это не истина в последней инстанции, но и не забывать, что есть смысл, почему кто-то выглядит немного иначе, как, например, эти модели. Мы выбрали для оформления альбома эту картинку, потому что она демонстрирует чисто потребительский взгляд на вещи. Модели, изображенные на обложке, продолжают идти вперед и, когда доходят до края подиума, ...
Kathy: ... там оказывается пропасть.
Tilo: Да, именно. Подиум обрывается, и они падают в пропасть. Например, это можно сравнить с войной. В первые дни эта сенсация активно обсуждается, а газеты и журналы готовы покупать фотографии из горячих точек за бешеные деньги. Но, в конце концов, на этой войне больше не удастся зарабатывать: газеты больше не смогут повышать свои тиражи, а новые фотографии не принесут большой выгоды. Затем эта война, которая в нашем потребительском обществе превратилась в средство зарабатывания денег, перестанет быть важной, и ей станут уделять совсем мало внимания. То же самое и с моделями: пока на них можно зарабатывать – они будут идти по подиуму, как только они станут не нужны – они с него упадут. Потом придут другие и принесут новые вещи, чтобы развлекать публику и удовлетворять её потребности.
Kathy: Т.е. зрители словно находятся на одной волне, если я правильно поняла.
Tilo: Именно. Они все подключены к одной антенне.
Kathy: Это некий вид стандартизации, когда важен только внешний вид, и никто не обращает внимания, что находится за фасадом, за оболочкой?
Tilo: Точно. Мне к этому и добавить нечего. смеется
Kathy: Сингл "Der Morgen danach" является связующим звеном между альбомами «Elodia» и «Fassade». Почему эта песня идет вторым номером в треклисте? У Лакримозы обычно последняя песня предыдущего альбома тематически связана с первой композицией нового альбома.
Tilo: Потому что для меня в этом контексте важнее показать, что альбом «Fassade» обращается к совершенно новой теме, что этот альбом сам по себе важнее, чем его связь с предыдущим альбомом. Если первой композицией на альбоме была бы "Der Morgen danach", то для меня это означало бы, что история не получила своего развития. Самой первой композицией я хотел четко обозначить, о чем этот альбом, а также выразить в ней весь свой гнев и всю свою агрессию по отношению к современному обществу. Я не хочу облегчать слушателю задачу.
Kathy: Как было уже упомянуто, ты включил в альбом трилогию, 3 части "Fassade". Почему именно такое разделение, эта трилогия – своего рода путеводная нить альбома?
Tilo: В принципе, да. Когда я написал первую часть, я почувствовал, что об этом можно сказать гораздо больше. То же самое случилось и после окончания работы над второй частью. И только после третьей части я почувствовал, что с помощью слова и музыки я выразил все, что было у меня на душе в тот момент. Причина, почему эти части не расположены друг за другом, а раскиданы по всему альбому, заключается в следующем. Во-первых, они служат обрамлением для всех остальных песен, которые не критикуют современное общество, а продолжают рассказывать истории из «Elodi'ии» и отражают типичные особенности текстов Лакримозы: если взглянуть на содержание этих песен с точки зрения трилогии, то их можно будет понять несколько иначе. Во-вторых, мне кажется, что после "Fassade - 1. Satz" слушателю требуется время, чтобы все осмыслить. А если бы все части трилогии шли неразрывно друг за другом, то после них нужна была бы пауза, и пришлось бы разделить этот альбом на 2 альбома. Этого мне совсем не хотелось, потому что всю картину целиком можно увидеть, только послушав все композиции.
Kathy: В первой и третьей части повторяется строка, задающая рамки: "gibt es nicht genügend Egoismus in der Welt" (разве в мире не хватает эгоизма?) или "gibt es wirklich so viel Egoismus in der Welt" (разве в мире действительно так много эгоизма?). Т.е. каждый думает только о себе и своих собственных интересах. Можно ли сделать вывод, что ты разочарован в современном обществе?
Tilo: Именно так.
Kathy: Есть ли для этого еще причины, кроме тех, что уже были упомянуты?
Tilo: Ну, да. Это пагубное переосмысление ценностей. Сегодня важнее иметь высокое положение в обществе, чем, например, хороший характер. Звучит очень приземлено. Давайте взглянем на какую-нибудь фирму (микрокосмос, общество в миниатюре) и рассмотрим, как же там устроена иерархия. Начальник капает на мозги своему подчиненному, а тот за глаза его ругает, но, несмотря на это, у него не хватает мужества пойти против руководства. Он делает именно то, что от него требуют, делает вещи, которые противоречат его жизненной философии. Но ему гораздо важнее занимать в этой фирме – читай, в этом обществе – свое скромнее место, чем оказаться на улице. Ему также важно сравнивать свою зарплату с зарплатами других, и важно знать, у кого лучший функционал и лучшая должность. Но ему совершенно неважно, выполняет ли он работу, которая оправдывает наличие занимаемой им должности в фирме. Люди считают важными те вещи, которые в действительности не имеют смысла, потому что они отражают исключительно общественное, презрительное отношение к ценностям. Если принять во внимание, что самое сильное чувство, на которое способен человек, это любовь, а потом сравнить его с тем, насколько мало сегодня люди стремятся строить настоящие отношения, дружеские или партнерские… Сейчас думают только о том, чтобы что-то из себя представлять, и пусть это всего лишь значит быть крутым на дискотеке, иметь престижную работу или что там еще я не знаю. Это извращение ценностей, которые, по сути, противоречат самой природе человека и его настоящим потребностям. Это становится все более ярко выраженным. Затем, рано или поздно, наступает момент, когда человек хочет выразить свои чувства, как это делает Лакримоза, но он вынужден признать, что в мире искусства, т.е. в мире музыки, настоящим чувствам больше нет места. Например, это может означать, что радио редактор такие вещи не пустит в эфир, потому что тексты побуждают к размышлениям. А потом остается только думать: это же не может быть правдой. Конечно, должна быть и музыка для массового потребления, которую можно слушать между делом, на бэкграунде. Но, естественно, что такой должна быть не вся музыка, должна быть и другая, альтернативная. Иначе будет появляться все больше и больше однотипной музыки, ведь существуют абсолютно четкие правила, как, например, должна выглядеть радио песня. Столько-то секунд вступление, затем начинается сама песня, а через столько-то секунд припев и т.д. Если послушать несколько радио песен, то станет очевидно, что все они одинаковые, т.к. сделаны по одному образцу. Это весьма прискорбно, тогда я мог бы действительно… действительно… ну, тогда я мог бы писать такие песни, как "Fassade". (смеется)
Kathy: Обобщим, «Fassade», несмотря на многообещающую "Der Morgen danach", должен способствовать созданию мрачного или задумчивого настроения.
Tilo: Да, определенно.
Kathy: В музыкальном плане вы снова использовали много классических элементов и на этот раз добавили целый ряд солистов: флейта, гобой, труба и т.д. Есть ли особая причина, почему сейчас вы задействовали так много солирующих инструментов?
Tilo: Ну, это как раз зависит от моей манеры работать над песней. Во время аранжировки для меня было важно как можно лучше раскрыть темы и мелодии с помощью наиболее подходящих инструментов, и чтобы эти инструменты взаимодействовали друг с другом.
Kathy: Каждый инструмент, стало быть, представляет собой определенный характер?
Tilo: В принципе, да. Это немного похоже на театральную постановку: каждый инструмент - это характер, и поэтому весь хор играет совершенно особую роль, функционируя как целостный организм. Каждый солирующий инструмент был крайне важен. И мы решили в некоторых случаях помимо основных солистов, так и так сидящих в оркестре, использовать дополнительных, которые должны были играть ведущие партии, чтобы как можно точнее передать настроения и чувства, наиболее важные для нового альбома.
Kathy: Каково это после работы с известным Лондонским Симфоническим Оркестром работать с Бабельсбергским немецким оркестром кино (Deutsches Filmorchester Babelsberg) ? Считаешь ли ты это шагом назад?
Tilo: Это зависит от каждого конкретного случая. Я уже работал с музыкантами, признанными корифеями, но они даже приблизительно не могли передать те эмоции, которые я хотел выразить, потому что были чересчур самоуверенны. А другим музыкантам, которые скрывали свой талант и не имели громких имен, удавалось уловить мои идеи лучше. Конечно, с Лондонским Симфоническим Оркестром все было идеально. Свою славу они заслужили не зря. Но каждый работает в своей манере, и это имеет свои плюсы и минусы. Сотрудничество с Бабельсбергским немецким оркестром кино имело определенное преимущество, и не только потому, что исчез языковой барьер. Но были и недостатки. Всегда трудно работать с музыкантами, которые с подобным жанром музыки мало сталкиваются. Прежде всего, очень много сил тратится, когда пытаешься мотивировать и настроить музыкантов на правильный лад. Главное за ними следить, чтобы они верно исполнили то, что уже задолго до начала работы в студии сложилось у меня в голове. Направить музыкантов в нужное русло порою бывает не так просто, хотя зачастую совершенно не важно, играют именитые или малоизвестные музыканты.
Kathy: Я заметила, что в "Senses" вы усилили теплые, мягкие звуки или использовали звуковые коллажи. Это мне очень напомнило о песне "Vankina" с вашего сингла. Планируете ли вы в будущем больше отойти от оркестрового звучания и чаще работать с электронным?
Tilo: Хмм… Я еще точно не знаю, как мы будем звучать в будущем. Но я вполне могу себе это представить, потому что сейчас меня это направление очень интересует.
Kathy: В свое время «Elodia» высоко поднялась в чартах, как думаешь, с «Fassade» вы можете повторить этот успех?
Tilo: Если честно, то думаю, нет. Потому что «Fassade» слишком сложный, мрачный, а местами даже очень тяжелый альбом.
Kathy: Т.е. ты думаешь, что «Elodia» была понятна для широких масс, и поэтому легче для восприятия?
Tilo: Да, думаю, что тенденция именно такая. Я бы сказал, что «Fassade» один из самых сложных для восприятия альбомов, которые мы когда-либо делали.
Kathy: Но, несмотря на это, вокруг Лакримозы всегда ажиотаж, как думаешь, в чем причина? Потому что люди могут идентифицировать себя с вашей музыкой, или потому что вы затрагиваете нерв времени?
Tilo: Хм, сегодня в одном интервью кто-то сказал: самое замечательное в Лакримозе это то, что она всегда идет на шаг впереди других групп. Он считает, причина в том, что мы не следуем тенденциям. С этой точки зрения он прав, мы никогда не обращали внимания на то, что модно, т.к. мы никогда не хотели делать музыку ради славы и популярности, мы никогда не хотели стать самой лучшей или самой знаменитой группой в мире. В принципе, мы всегда стремились выражать наши чувства, и именно так родилась Лакримоза. Прежде чем заняться музыкой, я писал тексты, и однажды у меня появилось чувство, что им нужно придать новую глубину. Так я вдохнул жизнь в проект Лакримоза, который продолжил развиваться в заданном направлении. Если посмотреть с этого ракурса, то станет очевидно, что я никогда не собирался задавать моду или следовать ей, а наоборот, я хотел выражать свои эмоции всеми возможными способами. Думаю, именно это и есть причина, почему так много людей с разными музыкальными пристрастиями и из разных социальных слоев слушают Лакримозу: они получают настоящие, искренние чувства, благодаря нашим песням они могут познать те оттенки эмоций, которые были им неведомы. А с другой стороны, это причина, почему так много людей ненавидят Лакримозу. Действительно, существует только два лагеря, и третьего не дано. смеется Думаю, они чувствуют себя задетыми, потому что в какой-то песне они узнали себя, и музыка их каким-то образом тронула, поэтому они не могут её терпеть и тем более принять. Ведь если им было бы все равно, то они не ненавидели бы мою музыку, тогда группа была бы им абсолютно безразлична. Но ненавидеть что-то по-настоящему можно, только если тебе не по фигу.
Kathy: Раз уж об этом зашла речь… Как ты реагируешь на высказывания типа «Lackier mich rosa» (прим. перев. – «покрась меня в розовый», предположительно это прозвище основано на созвучии Лакримоза = Лакир михь роза) и пр.? Подобное тебя все еще задевает, злишься ли из-за этого?
Tilo: Нет. В начале, наверное, думали: «Вот если бы про них была хотя бы одна шутка…» (ухмыляется) Но сегодня мне абсолютно все равно. Думаю, все логично: поскольку ты публичный человек, всегда найдутся люди, которые имеют что-то против тебя, особенно, если ты не пытаешься всех осчастливить. Мы не пытаемся, и поэтому есть куча народу, которым это не нравится. То, что эти люди сразу встали в оппозицию, снова говорит о них очень многое. Публичный человек обязательно попадет под перекрестный огонь критики.
Kathy: Как ты реагируешь на обвинения в коммерциализации проекта? Есть люди, которые слушали вашу музыку раньше, когда она была более мрачная и дарквейвная, а сейчас они говорят: «Лакримозу слушают все, теперь это коммерческий проект».
Tilo: Я читаю, это довольно близорукий взгляд на вещи. Если много людей слушают какую-то музыку, то это не имеет никакого отношения к степени ее коммерциализации. Например, когда вышла «Elodia», я слышал такие отзывы: «Вау, это лучший альбом!» А потом, когда она попала в чарты: «Лакримоза опопсела». Хотя это был все тот же альбом. Например, сейчас, как уже было сказано ранее, мы выпустили наш, пожалуй, самый мрачный и некоммерческий альбом. Но наверняка найдутся те, кто скажет: «Сейчас каждый слушает Лакримозу и неважно, что это за музыка, потому что все равно это сплошная коммерция», хотя на самом деле эти "ораторы" сами не знают, какую музыку мы делаем сегодня. Этого я не понимаю. Они должны радоваться, что темная сцена растет, и что есть пара групп, пользующихся вниманием тех, кто до сих пор даже не догадывался о существовании другой музыки кроме мейнстрима. Чем больше становится темная сцена, тем больше этот тип музыки начинает входить в жизнь обывателя, и тем меньше в ней останется места для прочего мусора. Т.е. было бы гораздо лучше, если общественность уделяла больше внимания этому направлению в музыке, вместо того чтобы снова и снова апеллировать стереотипами, как это происходит сейчас после истории с сатанинским убийством в Виттене. Потому что теперь представители течения начинают оправдываться: «Не, не, мы совсем не такие, дайте нам объяснить!» Но как только кто-то со сцены начинает "объяснять", он сразу же становится более знаменитым. Но ведь и это тоже неправильно. В этом случае такую группу как The Sisters of Mercy должны слушать только у них на родине, а The Cure вообще никому нельзя слушать, потому что это - чистая коммерция. Причем вообще никого не интересует, какую сейчас музыку делают те же The Cure, и вряд ли кому-то есть дело, что теперь она менее коммерческая, чем, например, в 80-ых. Но это наверняка коммерция, ведь группа настолько популярна. Я не понимаю, действительно не понимаю, как такое может быть.
Kathy: Осенью начинает тур в поддержку нового альбома, причем запланировано много выступлений заграницей, например, в Испании, Португалии, Италии, Польше и др. Ваша звезда сияет все ярче за пределами Германии. Как ощущения?
Tilo: В общем, турдаты выложены в интернете, и ты о них, наверняка, знаешь. На данный момент они определены только на европейский тур…
Kathy: … а потом вы отправитесь в Мексику или Южную Америку?
Tilo: Точно. И этому я безумно рад, потому что в Мексике и Аргентине, как и в Германии, у нас самая большая фан-база. Для такой группы как Лакримоза, песни которой преимущественно на немецком, это просто невероятно. Это похоже на какое-то волшебство. И я даже не хочу знать, почему у нас во всех этих странах такое количество поклонников, потому что тогда исчезнет загадка. С другой стороны, этот вопрос имеет отношение к предыдущей теме о коммерциализации. Ведь теоретически можно сказать: Если такую группу как Лакримоза слушают в Мексике, значит, она точно коммерческая, потому что там у них еще больше поклонников. Но если посмотреть на мексиканскую публику, то можно заметить, насколько она разношерстная и непредвзятая. Например, на концерте можно увидеть людей, которые внешне выглядят как готы, но в то же время одеты в футболку с группой Hammerfall. Там дифференциация не так ярко выражена как у нас. У нас все окружено стереотипами: группа может делать только то или только это, никакой терпимости. Собственно, чтобы получить право хотя бы называться группой, нужно выполнить целый ряд правил, т.к. очень многие вещи стали запрещены, это практически уже какая-то диктатура. Полный идиотизм. И посмотрите на мексиканцев, насколько они свободомыслящие, и как они погружаются в музыку. Это два разных мира. Мне очень симпатичны эти люди, потому что им все равно… вернее, наоборот: чем больше что-то транслируют по радио, тем больше они рады, ведь это та музыка, которую они хотя слушать. Не так как у нас. Здесь постоянно жалуются, что невозможно слушать радио, потому что там не ставят готику. Но если какая-то готик-группа все-таки попадает в радио эфир, то ее сразу же списывают со счетов. (смеется)
Kathy: Т.е. ты хочешь, чтобы в Германии было такое же отношение к готике, как в Мексике. Так?
Tilo: Совершенно верно.
Kathy: Другой вопрос. Пару месяцев назад ты навел порядок в Hall Of Sermon, вы отказались от работы со многими группами, чтобы больше времени оставалось на Лакримозу. Когда закончится тур, вы снова заключите контракт с парой групп?
Tilo: Нет, все так и останется. Долгие годы шла постоянная борьба, у нас совершенно не было времени на Лакримозу. Лакримозой нам приходилось заниматься по ночам, когда следовало бы спасть. смеется Здесь промедление недопустимо, потому что из-за этого страдает группа. Кроме того, я хотел бы чаще издавать пластинки и был бы рад иметь возможность больше времени уделять сочинению музыки, больше занимался бы вэб-сайтом, который в настоящий момент практически заброшен, хотел бы иметь больше возможности выступать с концертами и т.д. Есть так много вещей, которые мы могли бы сделать, но для этого сейчас не хватает времени, как, например, его не хватает, чтобы снять клип на песню с нового сингла. На самом деле, это безумие, что приходится отказываться от клипа только потому, что на него нет времени. Подобные вещи не должны повторяться в будущем, теперь все время мы будем отдавать Лакримозе.
Kathy: Если вы вдруг все-таки снимете клип, где его можно будет увидеть? Я думаю, что VIVA и MTV вряд ли поставят его в эфир.
Tilo: Ну, к этому синглу мы уже точно не будем делать никакого видео, а вот для следующего, думаю, найдется возможность снять клип. Да, печально, но верно, что VIVA и MTV все еще считают Лакримозу готикой и не хотят включать наши видео в свою программу. Наверное, судьба такая.
Kathy: Мой последний вопрос касается книги, которую вы хотели издать в начале года, и которая должна была рассказать всю историю Лакримозы. Публикация, как известно, была отложена. Релиз будет перенесен на более позднюю дату или дело окончательно закрыто?
Tilo: Нет, теперь об этом речи не идет. Я хотел выпустить ее к 10-ому юбилею, но на это снова не хватило времени, потому что работу над нашим видео мы должны были закончить гораздо раньше ("Lacrimosa - The Live History", видео к 10-летнему юбилею группы, релиз 11.12.2000 – прим. автора). Если бы мы уложились в срок, тогда у нас было бы достаточно времени, чтобы закончить книгу. Но на момент, когда нам следовало ею заниматься, мы только-только приступили к монтажу фильма. И если мы после выпуска DVD начали бы работу над книгой, то тогда нам пришлось бы передвинуть сроки релиза нового альбома и так далее. Для меня это было неприемлемо, поэтому мы совсем отказались от идеи с книгой, ведь если она не вышла к 10-летию, то теперь это не имеет никакого смысла. Кроме того, сейчас я уже начал писать музыку для следующего альбома и хочу сконцентрировать все свои усилия на этом, и не оглядываться в прошлое…
Источник: , Kathy Schütte, 20 сентября 2001
Перевод:user7676767 (aka Cold-Flame) специально для LacrimosaFAN.ru
Перепечатка материала только со ссылкой на LacrimosaFAN.ru