[Назад к списку]
Эмоциональность и упорство (Zillo 05/2010)
В 1990 г. вышло первое демо Лакримозы «Clamor». То, что этот крик (таков перевод названия альбома с латинского) будет звучать на протяжении 20 лет, Тило Вольфф, по его собственному признанию, не ожидал. Zillo сопровождает эмоционально-чувственное творчество артиста с самых первых дней существования его проекта. Так в 1992 году "Alles Luege" вышла на нашем третьем сборнике "German-Mystic-Sound-Sampler". Тило признается, что первоначально эту песню, которая впоследствии стала хитом, он вообще не хотел публиковать. Однако редактору Zillo в конце концов удалось его переубедить. Все события, свидетелями которых стал наш журнал, оживают вновь в эксклюзивном обзоре. Читайте сами.
«Воспоминания и осознание того, что пережила и испытала группа за все эти годы, вызывают особые чувства, – констатирует Тило. – Тогда мы думали, что поддерживаем в чём-то жизнь, что находится на последнем издыхании. В начале 90-х "темная" сцена была еще не до конца сформирована, и слишком сильно чувствовалось влияние 80-х. Всё делалось с оглядкой на Англию и такие группы как The Mission или Sisters Of Mercy. А то, что Германия играла основную роль для "мрачного течения", что альбомы английских групп продавались здесь лучше, чем на Родине, и что на таких законодателей стиля как Bauhaus повлияла немецкая культура – это часто упускали из виду. Для того чтобы создать необходимую основу для развития немецкой сцены, было достаточно несколько существующих отечественных команд и специализированного издания Zillo. Удивительно, но тогда у нас не было ощущения, что мы создаем что-то новое или что-то меняем. Это было чудесное время, но устраивать в музыкальной индустрии переворот в полном смысле этого слова никто не собирался. Я думаю, это тоже было на пользу, т.к. мы могли спокойно подойти к осуществлению наших собственных идей».
Первоначальной идеей Тило было придать тексту звуковое обрамление. Он долгое время писал короткие рассказы, которые развивались в компактном, лирическом направлении. Чтобы придать слову новую глубину, он однажды сел за рояль, не умея как следует играть, и стал искать соотношение нужного звука с речевой плоскостью. «В тот момент не было конкретной мысли сочинять музыку или создавать группу. Но и позднее не было речи о том, чтобы писать просто песни. Мир чувств, который раскрывается в тексте через слова, должен отражаться в музыке. Это самое главное». Не удивительно, что поначалу музыкант держался в стороне от сцены, и только в 1993 году состоялся первый концерт как таковой. «Я совершенно не знал, что должен был делать перед публикой, – вспоминает Тило. – Знаю, это прозвучит неправдоподобно… было время, когда люди толкались на кастингах, но долго не могли попасть на сцену. У меня же происходило все наоборот. Я не хотел публичности, я хотел создавать музыку для себя. Но в итоге я должен был изменить свою позицию, чтобы люди заметили мою творческую работу. Во время первых концертов я чувствовал себя неуютно, но, не смотря на это, я не хочу забывать те дни. Энергетика, возникающая во время общения артиста с публикой, давно стала важным источником новых идей».
Inferno в оркестровой яме
Лакримоза – это не та группа, которая быстро сформировалась и завоевала фанатов. Она постоянно развивалась, следуя кредо Тило: автор, прежде всего, должен быть предан себе и своему вИдению и не должен задумываться, найдет ли это положительный отклик. Так было в случае с вышедшим в 1995 году «Inferno», где впервые появились партии с Анне Нурми. Если предыдущие альбомы были записаны в стиле дарквейв, то теперь музыкант совершенно неожиданно для всех признался в своей тайной любви к металлу. Результатом было полнейшее негодование. «Да, мне пророчили, что этим альбомом я оттолкну слушателей, т.к. он получился слишком металлическим для закоренелых фанатов Лакримозы, и слишком мрачным и готичным для металлистов, – подтверждает Тило. – Никто из ди-джеев, которым я отправил сингл "Schakal", не хотел ставить его в эфир. А сегодня «Inferno» считается неоспоримым вкладом в развитие готик-металла. То же самое произошло и с первыми композициями, которые были записаны с участием оркестра. Очень многие плевались, говорили, что симфоническая музыка – это не труЪ, это всё для бабушек и дедушек. То, что Лакримоза работала совместно с оркестром, было попросту воспринято в штыки. А сейчас посмотрите, как много металл- и готик-групп сделали тоже самое. Я научился воспринимать критику и относится к ней снисходительно. Если у кого-то другие музыкальные предпочтения, и он терпеть не может Лакримозу, то это не проблема. Мне тоже не всё нравится».
К тому же мнения критиков и фанатов не являются истиной в последней инстанции на все времена. Оборачиваясь назад, о чем-то начинаешь судить иначе, даже если прошло относительно немного времени. Вот и подходящий пример – «Echos» 2003 года. Тило: «Тогда этим альбомом мне часто тыкали в нос: "Ударные со щетками (прим. перев.: щетки (англ. brushes) - барабанные палочки с металлическими или пластиковыми кисточками на конце - для извлечения звука трением, используется в джазе), это никуда не годится, это джаз". Во время последнего тура фанаты после концертов нас постоянно спрашивали, почему мы больше не играем песен с «Echos'a», ведь, в конце концов, это наш лучший альбом. Такие замечания были повсюду, и в Азии, и в Южной Америке. Иначе обстоит дело с «Elodi'ей». В то время ее восторженно восприняли как типичный лакримозный альбом, сегодня же мнения сместились в противоположную сторону. Я знаю, что некоторые фанаты перестали слушать этот альбом, т.к. посчитали его слишком коммерческим». Смеясь, лидер Лакримозы раскрывает суть споров о коммерции: «Какой гот стал бы утверждать, что "Total Eclipse Of The Heart" Bonnie Tyler – хорошая песня? Никакой. Её не нужно любить, но прежде чем вешать на нее ярлык коммерческой песни, следовало бы уяснить, что её написал Jim Steinman, тот самый, который написал и "More" для Sisters Of Mercy. Вообще такое постоянно происходит в "коммерческих разборках". Многие группы только называются андеграундными, и, чтобы попасть на рынок, используют те же каналы, что и поп-исполнители, и зачастую работают с теми же людьми».
Черные джинсы, белые волосы
Не обошлось без изысканного сценического образа и стремления оградиться от остального общества. Так однажды 16-летний Тило проявил свою натуру непреклонного труЪ-гота, когда к нему вечером в гости заявился друг с аккуратным мейк-апом, но в черных джинсах. Да как он посмел!!! «Очевидно, я склонен видеть некоторые вещи в черно-белом свете, – смеясь, признается Вольфф. – Возможно, поэтому все обложки Лакримозы черно-белые. Я не любитель серых тонов, в том смысле, что это полуправда. Или человек делает что-то хорошо, или оставляет все как есть! Тогда мы были готами до мозга костей, и относились к этому очень серьезно. Я думал, что мой друг полностью разделяет мои взгляды, и не мог понять, во-первых, как в его шкафу вообще оказались черные джинсы, и, во-вторых, как он осмелился явиться в подобном виде. Тогда я послал его домой. Он действительно отправился в путь – а жил он в сорока километрах – и вернулся, как мне тогда показалось, в других брюках. Сегодня это, конечно же, звучит глупо. Гораздо важнее, чтобы люди, которые слушают мою музыку, думали и чувствовали со мною в унисон, а то, что они носят, абсолютно не важно. Значение имеет содержание. Хотя должен сказать, что меня смутила фотосессия Depeche Mode в гавайских рубашках. Я считаю, музыка и визуальные компоненты в своей основе должны согласовываться». Как могут разделиться мнения на основе этого утверждения, Тило испытал на собственной шкуре. «Сразу после того, как я впервые выкрасил прядь, мы давали концерт, – рассказывает он с улыбкой. – Специально по этому случаю были изготовлены постеры, но не одного так и не было продано. Я попросил продавщицу узнать, в чем причина. Оказалось: Тот, кто на плакате - не гот. У него белая прядь».
Случай Тайгер Вудса
Лидер Лакримозы никогда не позволял влиять на свои убеждения, делал только то, что отвечает его собственным принципам. Эта же жесткая позиция привела к основанию лейбла Hall of Sermon. Хотя у Тило было и другое предложение, но тогда деятельность фирмы была бы значительно ущемлена в плане творческой свободы. «Получать деньги за музыку, которую требуют другие – эта мысль для меня абсурдна, – выражает Тило свое несогласие. – Нужно делать то, что ты чувствуешь. Тогда, оглядываясь на старые альбомы, не возникнет сомнений. В любом случае, я не испытываю подобного, но на данном этапе моей жизни, как и раньше, у всего есть значение. Важно доверие. Возьмем Тайгер Вудса: он притворялся перед спонсорами и семьей тем, кем не являлся. Подобное недопустимо! Если бы он с самого начала сказал: «Это моя жизнь, и мне это нужно», то он играл бы открыто и нашел бы других спонсоров, тогда это было бы совсем другое дело. Для меня иметь успех – это суметь посмотреть в зеркало и сказать: я не прогнулся, я не дал себя сломать. Я бы не хотел делать ничего другого, кроме того, что делаю сейчас, и я ни о чем не жалею. Когда я оглядываюсь назад – что как раз сейчас я и делаю – у меня появляется это чувство. Но порой приходит мысль, что когда-то я уже написал ту или иную песню, и в этот момент я должен задать себе вопрос: смогу ли я повторить это снова? В этом заключается вызов». То, как Тило подводит итоги, не оставляет сомнений: он примет этот бой и в будущем. Исключительно эмоционально.
Что произошло за 20 лет с Лакримозой
Самая лучшая песня
«Это всегда зависит от моего эмоционального состояния. В принципе - одна из двух песен, которые я записал специально к выходу альбома. Но я говорю только "может быть", т.к. песня еще свежая. С музыкальной точки зрения самая качественная, конечно же, "Das hohe Lied der Liebe", но поэтому она не моя любимая песня»
Самая красивая обложка
"Satura"
Самый большой комплимент
«Что по всему миру слушают Лакримозу, что многие люди начинают из-за нас учить немецкий язык, а тексты наших песен в некоторых странах используют как учебный материал»
Самая неловкая ситуация
«Когда я на пресс-конференции в Китае восхищался песней, которую услышал не задолго до этого по телевидению, а потом мне объяснили, что она на японском языке»
Самый большой вызов
«Стоять перед Лондонским Симфоническим оркестром с собственноручно написанными нотами и относительно небольшими познаниями в данной сфере и говорить: Добрый день, господа, я бы хотел с Вами записать пару моих песен»
Самый запоминающийся концерт
«Первый концерт в Мехико в 1998 году. Я тогда понятия не имел, знает ли нас там вообще хоть кто-то, а потом мы играли перед забитым до отказа залом, и люди нам громко подпевали, как в какой-нибудь немецко-говорящей стране»
Самое большое разочарование
«В национальной музыкальной индустрии мы не воспринимаемся так, как за рубежом, т.к. музыкальная пресса, за исключением пары журналов, нас игнорирует, а мы в это время что-то вроде представителей от Германии»
Самый глупый вопрос в интервью
«Что означает Lacrimosa?»
источник: Zillo 05/2010, Christoph Kutzer
сканы: стр. 25 http://i39.tinypic.com/9qineo.jpg
стр. 26 http://i44.tinypic.com/dvqyhh.jpg
переведено a kappella и user7676767 (aka Cold-Flame) специально для LacrimosaFAN.ru
[Назад к списку]